- …А я тебе напомню, что в первый раз мы встретились в 14-м году в Луганске, - настаивал Ростик, размахивая кружкой.
Мы сидели в тесной комнатке мелитопольской общаги, где коллеги приютили меня на несколько дней после выхода из Херсона. На столе — нехитрая закуска и бутылка джина. За столом — матерые военкоры. Среди них — известинец Рома Польшаков, который был ранен в эту субботу, мои старые кореша из РИА Михаил Алаеддин и Ростислав Журавлев.
Глядя в ясные глаза последнего я действительно вспомнил скромного паренька, с которым познакомился на квартирнике Александра Ф. Скляра в Луганске — он пел для бойцов-нацболов из Интербригады. Ростик тоже был из лимоновцев. Он умудрялся сочетать в себе необычайную доброту, спортивную злость по отношению к противнику, лихое умение отдохнуть и запредельную работоспособность.
Мы вместе носились под ракетными обстрелами в Степанакерте, освещали митинги в Ереване, ездили одними фронтовыми дорогами Харьковщины и Луганщины, выезжали на передок Запорожья. Это был очень открытый и дружелюбный парень, с которым было легко и спокойно — будь то за столом или в окопе под обстрелом.
Любовь к военной журналистике у него была на первом месте. И за несколько лет он вырос в серьезного профессионала, который мог и снимать, и писать осмысленные репортажи , и «молнить» и помогать коллегам.
А еще Ростик очень гордился своей мамой, которая возит гуманитарную помощь в зону боевых действий. Всего несколько дней назад он ездил к ней в Донецк, чтобы отметить день рождения…
Уважаемая Людмила, примите мои соболезнования. Вы вырастили отличного сына и можете по праву им гордиться.
