Выжил чудом и вернулся к жене и сыну: Гвардейский офицер после тяжелейшего ранения остался в армии

За Евгением Кочергиным смерть приходила не раз. Офицер-десантник входил в Гостомель, Бучу, Херсон. Командовал инженерно-саперной ротой 237-го десантно-штурмового полка - в составе знаменитой Псковской 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии. Не однажды был ранен. Чудом выжил. Вернулся к жене и сыну. Выйдя из комы, через время в Тюменском высшем военно-инженерном командном училище стал объяснять курсантам, как выполнить задачу – и постараться остаться живым.

Кое о чем кавалер трех орденов Мужества рассказал и Радио «КП».

- Почему «Билет»?

- В зоне СВО у нас не было такого, что мы сами себе придумывали позывные. Рандомно раздали каждому. Мне достался «Билет». Когда спрашивали, почему, я говорил: «Потому что счастливый».

- Вы в ночь на 24 февраля 2022 года переправлялись через Припять?

- Когда наша колонна подошла к Припяти, переправа уже была наведена.

- Сразу встретили сильное сопротивление?

- Когда зашли в Киевскую область, боестолкновения были, но не сказать, чтобы масштабные. Первый бой был в Припяти. И потом несколько боев при движения в Гостомель. В Ирпене были тяжелые бои.

- Шли через Чернобыльскую зону?

- Да. Дозиметры были у каждого, но я не смотрел, получил дозу или нет. Мой дозиметр до сих пор дома лежит, я его так и не проверил. Тогда разведчики наши выезжали в район, проводили разведку и сказали, что движение безопасно.

- Брали Гостомель?

- 45-я бригада спецназа ВДВ беспарашютным способом высаживалась на аэродром Гостомель и удерживала его.

Мы тоже находились в Гостомеле, но у нас задача была – не допустить подхода резервов противника к аэродрому.

- По вам лупили из всех стволов?

- Да, в том числе и под авиацию попадали. На тот момент мы еще не понимали, насколько большое количество артиллерии по нам работает.

- Проходили Бучу?

- Да. И то, что показывали в интернете - полный бред. В нашем тюменском училище есть человек, который самый крайний выходил из Бучи. И он подтвердит, что все те зверства, которые потом показывали - их не было. Мы только помогали. Когда находились в Гостомеле, там в подвалах были старики, дети, женщины. И наши военнослужащие, и я в том числе, мы носили им воду, медикаменты, теплые вещи, продукты. Людям старались помогать. И когда находились в Ирпене, зачищали кварталы, продвигались, мирное население находилось в подвалах, мы старались им помочь.

- Как относились местные жители?

- Везде по-разному. Если говорим про Киевскую область, где-то люди позитивно были настроены, где-то отрицательно.

- После выхода из Киевской области вы выдвинулись в Харьковскую?

- Я выполнял задачи в городе Изюм. Большая часть людей нас ждали, но были и те, кто негативно был настроен. Артиллерия противника там работала и масштабно, и более точно. Там мост через реку был разрушен. На той стороне моста на одном пятачке стояли три наших танка. Разбитые в боях. Я их спрашиваю: вы чего здесь делаете? Они говорят: три дня назад вышли из боя, командир сказал: «Сидите здесь, ждите меня». Уехал туда, и вот уже три дня его нет. По танкам видно было, какого масштаба там шли боевые действия. В самом Изюме одна половина города более-менее нормальная, но как только пересекаешь реку, там все разрушено.

- На Херсонском направлении вы получили первое ранение?

- Да. Поступила команда выдвинуться в один из населенных пунктов. Стояла задача его зачистить. Необходимо было сделать проходы в минных полях, чтобы наши штурмовики его преодолели. День тяжелый был. Бой 4 часа длился. До 9 утра мы продержались. У нас боекомплект на исходе. Противник отрезал подход наших подразделений. У нас раненые, погибшие. Нам дали команду отойти. Мы отошли, перегруппировались и на другую ночь вышли на выполнение следующей задачи.

И когда мы туда пришли, вместо наших БАРСов там уже находился противник. Завязался стрелковый бой. Противник пытался нас взять в кольцо. Так сложилась обстановка, что я из офицеров остался один.

- Сколько оставалось людей?

- Вместе со мной 8 человек. Дошли до лесополосы. Я принял решение остаться там, прикрыть отход ребят. БК собрал все в кучу, на листочке записал координаты, отдал солдатам, сказал: выдвигайтесь по маршруту. Они сначала возмущались, но в итоге я их отправил. Два часа находился там один. Их минометы плотно по моему местонахождению работали. Мне уже на голову падали ветки с деревьев, которые сшибало осколками. Пулемет «Корд» я выставил на бугорок, а сам чуть ниже засел. Спустя два часа я все-таки вышел оттуда, но мина польская все-же догнала меня. В ступню прилетела.

- Быстро вернулись?

- Да, ранение было легкое. За три недели, может, месяц я восстановился в госпитале. Уже в октябре убыл обратно на выполнение задач.

- А в ноябре был знаменитый подрыв херсонского моста?

- Я лично участия в этом подрыве не принимал, но мои однокашники непосредственно выполняли задачи у моста.

- Потом были бои под Кременной, в ЛНР?

- Там перед передним краем противника установлено было минное поле. Надо было проделать проходы. Мы выползали и снимали мины вручную, где-то на 30 метров от позиции противника. Мы всегда работали ранним-ранним утром, где-то с 2-3 утра и до восхода солнца.

А потом, как только штурмовые группы зайдут на опорный пункт противника и начнут его зачищать, наша задача была – произвести минирование вероятных подходов противника. Потому саперы заходили вместе со штурмовыми подразделениями, и пока те вели зачистку, мы минировали подходы.

- Под огнем?

- Ну да, так и есть. Ни один из наших штурмовиков не подорвался на мине. Мы чисто сработали.

- За Работино – ваш третий орден?

- Ну да, на участке Запорожского направления, между Работино и Вербовое все открыто, лесополосы узкие, от артобстрелов от них ничего не остается. При выполнении штурмовых задач мы упирались в чужие минные поля. А однажды надо было заминировать участок длиной 1200 метров противотанковыми минами.

- В открытом поле?

- Да, дороги мы уже заминировали все, но поля были открыты. Когда мы ночью попытались минировать, по нам сразу же противник открыл огонь из артиллерии. Мы успели установить там порядка 30 инженерных боеприпасов, и после этого не смогли работать.

- А что за история с ведром с напалмом на мине?

- Как раз выполняли задачу по разминированию местности. Там было огромное количество мин и противопехотных, и противотанковых. И когда уже начали отрабатывать крайний квадрат, противник начал огнем из миномета по нам пристреливаться. Там была довольно высокая трава, боеприпасы находили в траве. Один из бойцов задел это ведро, под ним стояла мина-сюрприз.

- Что это было?

- Там стояла мина противотанковая серии ТМ-62, вместо взрывателя была установлена мина-сюрприз, и сверху на ней - ведро с напалмом. Как только ведро было задето, произошел подрыв. Я в этот момент находился в 5 метрах от места взрыва. Большое количество осколков мне пришло на правую сторону.

- Вас сразу вытащили?

- Да, ребятам надо сказать огромное спасибо. Пожар начался, но они меня быстро вытащили, оказали первую помощь. В течение 10 минут меня загрузили в машину и отправили на эвакуацию. Когда я в госпитале вышел из комы, мне доктора принесли мое удостоверение, личные вещи некоторые.

- Ваш маленький сын понимает, что папа его – герой?

- Сашке перед Новым годом, 29 декабря 5 лет должно исполниться. Он, конечно, еще маленький, но глядя на него, складывается впечатление, что он все понимает. Когда начались боевые действия, я раз в полгода в лучшем случае приезжал домой на 2 недели - и уезжал обратно, и он меня практически не видел. А потом, когда я опять появился, долго находился дома, он видел, что у меня на лице, что у меня с телом. Думаю, он все понимает.

- Жена одобрила ваше желание остаться в армии?

- Да, моей Валентине надо отдать должное. Она во всех моих решениях меня всегда поддерживает, где-то подсказывает. Когда я лежал в госпитале, ей надо сказать огромное спасибо. Ее поддержка была… ну просто… Когда меня только вывели из комы, прооперировали, она тут же прилетела ко мне в Питер, ухаживала за мной, мотивировала. Не давала уйти в себя. И сейчас одобряет мой выбор, что я продолжил дальше службу свою. Пусть это уже не боевая часть.

- Что главное вы передаете своим курсантам?

- Стараемся максимально передать тот опыт, который мы получили в зоне проведения СВО. Мы понимаем, что программу боевой подготовки так оперативно поменять не сможем. Но в нашем училище есть достаточно офицеров, которые, как и я, после тяжелых ранений, преподают. В каждую дисциплину, везде внедряется опыт СВО. Ребята, которые выпускаются из училища, практически сразу едут в зону проведения специальной военной операции. И мы со своей стороны всячески стараемся передать им те навыки, знания, которые им пригодятся там.