О ситуации в Херсонской области, старых и новых проблемах граждан, а также о спасении архивов из-под обстрелов, восстановлении "утонувших" документов, формальном и человеческом подходах журналисту издания "Украина.ру" рассказал уполномоченный по правам человека в Херсонской области Сергей Георгиев.
- Херсонская область всегда была достаточно проблемной, а последние три года она входит в зону проведения СВО. Фронт работ, в смысле защиты прав человека, такой, что врагу не пожелаешь. Трудно было начинать?
- Честно? Когда назначили, я думал, что сейчас быстренько сделаем так и эдак, и быстро перейдем к системной работе, но уже спустя два месяца понял, что сильно погорячился. Как сейчас строится работа? Ты ездишь по региону и в ручном режиме пытаешься решать те или иные проблемы. Потому, что многие механизмы, к сожалению, к 2024 году в регионе отработаны не были. Где-то кому-то не хватило опыта, а кому-то не хватило желания.
С одной стороны, конечно, работа интересная. С другой стороны, это работа и с военными, и с гражданскими. А у гражданских тут, будем честны, настроения разные. Есть и те, кому нужно доказывать, что Россия дает больше возможностей для их самореализации и развития их детей. Иногда получается сразу, но порой нужно возвращаться к этому и снова доказывать, показывать, рассказывать.
- Вчера мы отработали вместе целый день, и у меня сложилось впечатление, что ты буквально работаешь с колес. А почему бы не создать ресурс, который будет аккумулировать обращения граждан?
— Это скорее в силу характера. Чтобы разобраться с проблемой, нужно приехать и взглянуть собственными глазами. Нередко изложенное в обращениях и телефонных звонках, поступающих мне, на практике не подтверждается. Человеку ведь кажется, что его проблема – самая важная, большая и ужасная. Это нормально. Потому нужно ездить, смотреть и говорить.
Конечно, обращения поступают и в письменном виде. К тому же осуществляются выездные приемы граждан. Но, учитывая оперативную обстановку в регионе, не всегда удается выстраивать работу в классическом формате. По той же причине опасно иметь своих представителей в муниципалитетах. Мы ведь говорим о работе с обращениями граждан и персональные данные, которые нужно защищать.
- Прежде, чем стать омбудсменом, ты работал в этом регионе журналистом. То есть Херсонщина тебе не чужая. Как тут с годами изменилась проблематика?
- Характер проблем сильно меняется по мере того, как Украина, которая публично называет регион своим, демонстрирует местным жителям свою "любовь". Ежедневные обстрелы пятнадцатикилометровой прифронтовой зоны многим открыли глаза. Пострадавшим – особенно. И тут сказки киевского леса о "самообстрелах" уже не работают.
Первейший вопрос – это, конечно же, социальная защита. Чем интенсивнее обстрелы, тем острее стоит вопрос компенсаций за ранения, по гибели, по утрате имущества. Не все, к сожалению, идет так гладко, как хотелось бы. У нас были задержки по выплатам, но сейчас потихоньку выравнивается ситуация.
Далее – здравоохранение. Здесь нужно подходить стратегически, поскольку на левом берегу Херсонской области нет ни одной больницы второго и третьего уровней. Помощь оказывается исключительно центральными районными больницами, что накладывает отпечаток и на маршрутизацию больных, и на качество оказываемых услуг.
То есть тяжелобольных или раненых мы вынуждены вывозить в Крым. И тут большое спасибо нашим соседям, которые подставляют плечо. Помощь онкобольным тоже оказывается в Крыму или в Мелитополе, где уже после возвращения в состав России был открыт медицинский центр.
Следующий вопрос – паспортизация. Основная масса населения уже обзавелась паспортами граждан Российской Федерации. Остались наиболее запутанные случаи. В свое время мы уже проходили это в Крыму.
У кого-то документы утеряны, у кого-то они сгорели во время пожара или были уничтожены после подрыва Каховской ГЭС. Там довольно сложная процедура подтверждения личности.
Есть и совсем тяжелые случаи, которые весьма красноречиво говорят об отношении Украины к собственным гражданам. Есть, к примеру, люди, которые так и не получили украинские паспорта за десять-двадцать-тридцать лет.
Вот у меня сейчас такие случаи в работе. Либо документы утеряны в 2015 году, либо в нулевые, либо еще в девяностые. И люди их не заменяли. То есть бардак, который организовала Украина, теперь разгребаем мы. Ну ничего, мы справимся.
- Одна моя коллега считает, что новым регионам нужна эдакая "инструкция к России". Если, мол, человек будет четко понимать, как взаимодействовать с государством, то львиная доля его проблем решится автоматически. Может и в твоем деле помогла бы такая "инструкция"?
- Абсолютно верно говорит твоя коллега, но меня пугает слово "инструкция", поскольку мы рискуем уйти в жуткий формализм и тупую бюрократию.
Здесь много отдаленных сел, где мобильная связь не работает. Туда сложно добраться. Видел местные дороги? Это притом, что за последний год качество дорог улучшилось на порядок.
Люди и правда не знают, что им положено. А положено им много, поскольку социальная сфера в России здорово развита. Там от технических средств реабилитации до различных выплат и форм социальной поддержки. У нас ведь, по большому счету, в регионе остались пожилые люди, пенсионеры, многодетные семьи. Все те, кто не смог уехать. Причем уехали люди не с приходом России, а задолго до начала специальной военной операции. Особенно из тех районов, которые в центре области. И это неудивительно, учитывая здешние показатели экономического развития при украинской власти.
Но тут еще надо понимать, что механизмы, которые хорошо работают в Крыму и большой России, здесь конкретно сбоят. Хочешь пример? Возьмем те же пенсии. Есть федеральная норма, по которой формируется пенсия. Для этого нужен определенный пакет документов, а у нас нет архивов. Остались на том берегу. И как выходить из этой ситуации? В Крыму образца 2014 года хотя бы архивы сохранились, но здесь наш противник учел ошибки и уничтожил базы данных, архивы, насолив собственным гражданам.
И как подтверждать? Ищем иные механизмы. Комиссия межведомственная подтверждает стаж или в судебном порядке, чтобы люди получали свои пенсии. Конечно, если бы у человека был весь пакет документов, то и пенсия была бы больше. И тут, конечно, людям нужно отнестись с пониманием.
Кстати! Яркий пример непонимания людьми их возможностей в России – это медицина. При всех наших проблемах она здесь становится все более доступной. Только не всегда люди верят, что это бесплатно. Хотя она, в общем, не бесплатная, поскольку есть территориальный фонд медицинского страхования. Это на Украине медицина формально бесплатная, а по факту тебе в больнице каждое утро кладут список необходимых лекарств на тумбочку. Знаю потому, что сам жил на Украине до 2014 года.
Так вот! Я недавно посещал Новотроицкий гериатрический пансионат, возил старушек, брошенных их же родственниками. Из деревни Первопокровка. Бабушки, привыкшие к ужасным условиям, не могли понять, как так получается, что они живут в чистоте, получают нормальное питание, что за ними ухаживают.
И вот одну бабульку, которой много лет требовалась операция, отвезли в Москву и эту самую операцию сделали. Так женщина до сих пор не может поверить, что никому за это ничего не должна!
- Пыталась совать врачам деньги?
- Да! То есть привычка осталась. Даже вот приезжаю к подопечным, которым мы помогаем благодаря нашим волонтерам. Привозим гуманитарную помощь, а они спрашивают: "Что мы вам за это должны? Возьмите хоть что-то!" Говорю: "Вы должны пойти в больницу, взять там программу реабилитации и получить технические средства в социальном фонде. Там все есть: палочки, инвалидные коляски, подгузники и прочее". Но люди не верят, что это выдается бесплатно.
- Ты сказал, что боишься слова "инструкция". Были негативные случаи?
- Конечно! Ивановский район. Бабушка воспитывает внука. Дочь ее родила ребенка и уехала в одну из европейских стран на заработки еще задолго до СВО. С отцом ребенка они расписаны не были. Тот ушел служить в ВСУ.
Ребенку пора идти в школу, а бабушке нужно продлевать опеку. И тут включился формальный подход. Мать согласна, чтобы на бабушку оформили, но сотрудник одного из ведомств говорит: нужно узнать позицию отца.
Вот как это цензурно прокомментировать? Ребенку шесть лет, а отец этот вместо поздравлений шлет ему дурацкие сообщения о том, что тот не россиянин. Притом, что в воспитании ребенка не участвовал и не участвует. Нам действительно так важна его позиция? Ну, бабушке мы помогли, слава Богу. Но "инструкции" тут работают далеко не всегда.
- Местные жалуются, что российская мобильная связь в некоторых районах работает отвратительно, зато украинская – на все сто. А это и пропаганда, и лишний способ воздействия на людей. Почему так?
— Это у нас вдоль Днепра. Да, к сожалению, есть такая проблема. Причем большая. Мне даже поступает информация, что в некоторых населенных пунктах, благодаря этой связи, дети до сих пор дистанционно занимаются по украинским программам.
То есть мы три года пытаемся вернуть людей в адекватное состояние, но все впустую. Буквально в прошлом году был у нас прилет по социальному фонду в Нижних Серогозах, а местные жители, начитавшись украинских каналов, были уверены, что мы сами себя обстреляли. А дети живут в этой атмосфере, слушают то, о чем говорят родители.
- Вчера ты рассказывал абсолютно комичный случай на эту тему…
- Ой, да! Внушали местным, что у наших военных есть какие-то секретные снаряды, которые чуть ли не мертвую петлю Нестерова исполняют в воздухе. Такая вот попытка удержать жителей Херсонской области в этому чудовищном украинском царстве.
Другой случай – "инсайд от местной жительницы", распространенный украинской пропагандой. Якобы мы откопали три могилы бойцов ВСУ, погибших на этой стороне в феврале 2024 года, и куда-то вывезли. Там целая поэма. Прямо экскаватором разрыли могилы, куда местные жители, конечно же, тайком втыкали украинские флаги. Так ярко расписано, что даже я на минутку поверил.
Начал выяснять, поскольку надругательство над захоронением – это уголовная ответственность. Оказалось, что эксгумация проводилась по запросу украинской стороны. Родственники попросили. Несмотря на боевые действия, все равно репатриация останков постоянно проводится.
То есть мы по-человечески передали людям останки их родных, а украинская сторона, вместо того, чтобы поблагодарить, слепила дурацкий фейк. Ну вот как это прокомментировать, не выходя за рамки приличий?
- И что же делать с мобильной связью?
- Для начала хорошо бы признать наличие проблемы, а потом работать, работать и работать. Да, страшно. Страшно работать в Горностаевском округе, в Великой Лепетихе. Потому, что это берег Днепра. Мы недавно ездили в Горностаевский округ и оценили работу нашего ПВО. Да, страшновато. Но мы добровольно согласились работать в этом регионе и этих условиях. И прикрывать свое нежелание работать боевыми действиями – это тоже неправильно.
Речь не о том, что все должны рвануть тельняшку на груди и навалиться толпой. Есть вопросы безопасности и меры, которые нужно соблюдать. Но работать все равно надо!
Иногда приезжаю в деревню, поговорю с людьми, а они благодарят. Просто за то, что доехал и поговорил. Потому, что при Украине они были никому не нужны и сейчас тоже кто-то не доехал. То же и связи касается. Нужно просто работать. Это ведь тоже вопрос безопасности. Как и сигнал радио, как и сигнал телевидения.
- Что самое необычное тебе приходилось делать в этой должности?
- Расскажу один случай! Приехал я, по-моему, в Верхний Рогачик, а главврач местной больницы и говорит, что есть пациент, который уже год там находится. Ни документов у него, ничего. Эвакуировали во время ЧС из-за подрыва Каховской ГЭС, привезли и оставили. Его не выгоняют, но не сидеть же ему вечно в палате. К тому же пенсию не получает без документов.
Прихожу к нему:
- У вас документы есть?
- Нету.
- Совсем?
- Совсем.
Вижу, что не доверяет он мне. Пришел, дескать, мужик бородатый и вопросы про документы задает. Но слово за слово и как-то разговорились. И выяснилось, что паспорт у него есть. После того, как началось наводнение, мужчина спрятал его на чердаке своего дома в Голой Пристани, где и прописан.
А дальше началась спецоперация. Сотрудники администрации Голой Пристани выехали на место и откопали этот паспорт. Передали через волонтеров в Геническ, а я отвез его в Верхний Рогачик. В итоге человек получил новый паспорт, пенсию и все положенные выплаты.
Другой случай – с архивами. Мы же не доработали во время эвакуации с правого берега и часть архивов осталась там. Большая часть из них, наверное, уничтожена. Но вот как-то выяснилось, что в Новой Каховке архив Пенсионного фонда Украины просто хранится в закрытом помещении. В общем, едем на место. Безопасность надо как-то обеспечивать. Взяли бывшего "беркутовца" с ружьем. Он тут с дронами борется. Десятка два уже сбил.
За нами там чуть-чуть пытались охотиться, но как-то справились. Вывезли двадцать тысяч пенсионных дел. Что, к сожалению, не было сделано в других муниципалитетах. Некоторые архивы были уничтожены даже не потопом, а просто по недосмотру. В других случаях противник целенаправленно уничтожал архивы. Так было в Голой Пристани. Ну вот как-то так и работаем.
