Это проблема не бронированных машин, которые стало трудно защищать от дронов и современных противотанковых средств. Проблема в «головах», которые пока что не придумали, как применять танки в новых условиях
Попали под русский «каток»
Боевые действия на исходе четвертого года специальной военной операции начали не слишком стремительный, но неуклонный разгон асфальтового катка с вершины холма. Такая махина, если всерьез «разбежится», способна всё на своем пути разнести в труху...
Линия российско-украинского фронта, если с цифрами в руках проанализировать динамику территориальных изменений, в ноябре-декабре стала все стремительней откатываться на запад. Особенно в направлениях Херсона, Днепра (бывшего Днепропетровска) и Запорожья. Скорость, с которой это происходит, не могли не отметить даже явно сочувствующие Киеву западные политики и военные эксперты.
По вынужденному признанию американского Института изучения войны (ISW), темпы наступления русских войск на указанных участках «приближается к максимальным показателям первых месяцев спецоперации Москвы». То есть, к тем временам, когда весной 2022 года наши батальонные тактические группы чуть ли не в походном строю ломали неорганизованное сопротивление тогда еще пребывавших в растерянности ВСУ и в считанные дни после пересечения госграницы почти подкатили к Киеву. Откуда – если кто позабыл – отошли только по команде Москвы в порядке демонстрации доброй воли. В несбывшейся, как выяснилось, надежде на скорое начало переговорное процесса.
Если конкретно: только за минувший ноябрь ВС РФ освободили порядка 700 квадратных километров территории Украины против «всего» 260 квадратных километров, на которые нам удалось отбросить врага в октябре. Это означает, что общая скорость крушения обороны ВСУ на основных оперативных направлениях в ноябре по сравнению с октябрем выросла едва ли в не втрое.
И теперь уже практически весь мир пытается понять: за счет чего столь разительно меняется обстановка на фронте?
© РИА Новости В освобожденном российскими войсками Красноармейске. Неделю назад на этот вопрос, видимо, сам того не желая, частично ответил вражеский главком генерал Александр Сырский. На своей странице в одной из соцсетей он отметил, что РФ сейчас ведет наступательные действия «практически по всей линии боевого столкновения. В отдельные дни количество боестолкновений достигает 300 – больше всего с начала войны».
Что означает: у Сырского в зоне боевых действий образовался «тришкин кафтан». Резервы крайне ограничены, но их приходится беспрерывно перебрасывать с места на место в попытках «залатать» то одну, то другую брешь на передовой. Кроме того, вражеский военачальник признается, что ВСУ все острее не хватает систем ПВО и боеприпасов к ним. «В условиях, когда объемы международной помощи техникой сокращаются, ремонт имеющихся средств является важнейшим источником усиления боевых подразделений», - слишком очевидно напускает Сырский тень на чадно пылающий киевский «плетень».
Иначе, же что это пан генерал собрался ремонтировать? Американские системы Patriot Германские IRIS-T? Так они настолько сложны, что на Украине их возможно разве что слегка подкрасить или поменять отдельные блоки из ЗИПов. А для того, чтобы влезть в электронные «мозги», необходимы компетенции заводов-изготовителей. Но, возможно, о самой главной причине нарастающих боевых неудач своих войск Сырский весьма сдержанно сообщил в самом конце текста: «Есть проблемные моменты в морально-психологическом состоянии в войсках».
К бабке не ходи: это он про то, что из украинских войск уже дезертировали примерно 400 тысяч солдат и офицеров - практически половина списочного состава ВСУ. Такие данные у депутата Верховной Рады Анны Скороход. А по информации лондонской The Telegraph, ещё примерно 20 тысяч подчиненных Сырского сбегают из и без того полупустых окопов куда глаза глядят каждый месяц. Кому в таких условиях удерживать линию обороны?..
Но это взгляд на ситуацию в зоне боевого действий глазами противника. А как видится обстановка из Москвы?
Ренессанс пехотного боя
Отметим главное: в силу явного превосходства отечественной оборонки не только над украинской, но и всего НАТО на ряде направлений мы сумели быстрее Киева отыскать верные ответы на ключевые вызовы, возникшие уже после начала СВО. Да, ценой потерь и крови, но всё-таки научились бить противника.
© РИА Новости Основной боевой единицей становятся штурмовые пары. Но пока что наши победы не стратегического, а оперативно-тактического масштаба, и шли мы к ним достаточно долго. И причина в том, что не только мы, но и остальной мир последние десятилетия готовился к совсем иной войне. Кто, например, предвидел, что населенные пункты придётся атаковать не танковыми колоннами, а штурмовыми группами в два-три бойца? Которые сначала скрытно просачиваются в подвалы и пустующие дома, а уже потом по команде одновременно вступают в бой за город или село.
Так что главная роль на поле боя снова принадлежит пехоте. А ещё артиллерии, тактической авиации и операторам беспилотных систем, которые активно поддерживают штурмовиков. А как же танки, которые во всех армиях мира совсем недавно считались основой ударной мощи наступающих войсковых группировок?
«Происходит такой феномен, как «демеханизация» боевых действий», — рассуждает всё в той же The Telegraph западный военный аналитик Эмиль Кастехельми из компании Black Bird Group, базирующейся в Хельсинки.
Аналогичного мнения придерживается и бывший начальник российского Генштаба генерал армии Юрий Балуевский: «СВО показала несостоятельность многих прогнозов развития военного дела и потребовала переоценки роли и места разных видов оружия. В частности, прямо на наших глазах высокомеханизированная и приспособленная к самому энергичному стратегическому манёвру российская армия перешла к настоящей «окопной войне». И не первый месяц наступление на Украине идёт «черепашьими» темпами, сильно напоминающими события Первой мировой где-нибудь под Верденом или на Марне».
Налицо, пишет генерал Балуевский, «ренессанс пехотного боя, к которому после Второй мировой войны армии ведущих стран мира не готовили ни своих солдат, ни своих офицеров». По мнению экс-начальника ГШ, «вырисовывается новый облик войны, который во многом противоречит прежним представлениям. Его основные признаки - высокая рассредоточенность и низкая плотность войск, резко возросшие возможности разведки и высокоточного поражения целей в реальном масштабе времени».
Почему так происходит? Дело в том, что небо над ЛБС сегодня буквально гудит от разведывательных беспилотников. А барражирующие рядом дроны-камикадзе сокращают до минут и даже до секунд время, на высокоточное поражение любой вражеской цели, даже одиночного солдата. Более того, беспилотная авиация позволяет наносить удары практически на любую глубину, включая стратегическую – на сотни или даже тысячи километров.
© РИА Новости Бойцы 349-го отдельного батальона связи на Краснолиманском направлении. К этому следует добавить передовые системы управления боем на тактическом и оперативном уровнях, практически непрерывную работу в режиме реального времени систем разведки, наблюдения и связи, что сделало практически невозможным скрытное формирование крупных ударных группировок для внезапного прорыва. Как, например, в годы Второй мировой войны.
Кроме того, танки, которые ещё совсем недавно считались главной ударной силой любого крупного наступления, сегодня никто и не думает применять массированно - в составе полка, дивизии или хотя бы батальона. Танк превратился в ещё одно средство поддержки пехоты вроде самоходной артиллерийской установки. Поэтому на поле боя редко можно увидеть даже танковый взвод. Опять-таки дело в том, что уже с самого начала СВО противоборствующие стороны имели беспрецедентную возможность получать информацию о любых значимых изменениях в боевых порядках на стороне противника. И соответствующим образом подготовиться.
Именно поэтому натиск на позиции ВСУ ведётся отдельными боевыми машинами и мелкими штурмовыми группами. Для тех, кто видел другие войны, это весьма непривычно и напоминает старый армейский анекдот про «многосуточное ожесточённое сражение за избушку лесника». Но такова проза современной войны.
Вот как видится война на Украине специализированному американскому сайту 19FortyFive: «Россия не смогла добиться стратегической или тактической внезапности при первоначальном вторжении, поскольку её силы, приближающиеся к границе с Украиной, были замечены за несколько недель до 22 февраля. Но и украинские войска в разгар контрнаступления в 2023 году продвигались в среднем всего на 90 метров в день.
Одна из критических проблем в обоих случаях заключалась в том, что атакующие были быстро обнаружены. В это лучшем случае означало для них потерю внезапности. А в худшем ещё на этапе сосредоточения или выдвижения на рубеж атаки войска подвергались артиллерийским или авиационным ударам».
© flickr.com_100958765@N04 Так красиво теперь будет только на парадах. Военная наука должна определить, что следует изменить в военном деле, чтобы разгром противника пошёл быстрее. И если перечислять по порядку, букв в алфавите может не хватить. Поэтому – только о самом очевидном. На мой взгляд, прежде всего необходимо провести ревизию в библиотеках военных училищ и академий и без сожаления избавиться от устаревшей литературы. Например, от книг, посвящённых теории стратегических наступательных операций, разработанной ещё во времена СССР.
Для тех, кто не в курсе. Это когда фронтам назначали полосы наступления шириной 200-300 километров, а в полосе каждого фронта намечался один или несколько участков прорыва общей протяжённостью не более 50 километров, на которых развёртывались ударные группировки наземных войск и авиации. Армиям первого эшелона нарезались полосы наступления шириной 40-50 километров и более, участки прорыва шириной до 20 километров и ставились боевые задачи на глубину до 200 километров.
Боевые действия на Украине камня на камне не оставили от этой теории. Так что на случай крупной войны в Европе российской военной науке придётся разработать совершенно новую стратегию для достижения решительных целей (выходу к Ла-Маншу, например). Эта стратегия должна быть адаптированной к современным условиям.
Проблема «бронированного кулака»
Наверное, учитывая текущие события, стоит задуматься и над тем, какая теперь роль отводится совсем недавно воссозданной (на следующий год после майдана в Киеве) единственной в Европе (и не только) 1-й гвардейской танковой армии, в составе которой порядка 800 танков и других боевых бронированных машин. По опыту Великой Отечественной войны, танковая армия главным образом предназначена для стремительного развития операции на большую глубину после того, как пехота взломает основную полосу вражеской обороны. А дальше танки должны крушить тылы отступающего противника и сеять панику. В идеале - смыкать клещи окружения.
Именно так мы побеждали восемьдесят лет назад и ещё совсем недавно собирались воевать с НАТО в случае большой войны, для чего Генштаб и сформировал свой главный ударный кулак. Становым хребтом новой танковой армии стали элитные дислоцированные в Подмосковье 4-я гвардейская танковая Кантемировская ордена Ленина, Краснознамённая и 2-я гвардейская мотострелковая Таманская ордена Октябрьской Революции, Краснознамённая ордена Суворова дивизии. Чуть позже к ним присоединили 47-ю танковую Ченстоховскую Краснознамённую, ордена Кутузова дивизию, в мирное время дислоцированную в Мулино Нижегородской области. И 27-ю отдельную гвардейскую мотострелковую Севастопольскую Краснознамённую бригаду имени 60-летия СССР из Москвы.
© РИА Новости Т-80 на тактических учениях Кантемировской танковой дивизии. «Цель этих соединений в том, чтобы прорвать оборону сил НАТО, развернуться и разнести всё на своём пути. Эти соединения могут проводить полномасштабные сухопутные операции быстро и качественно. В них много лет назад вдохнули новую жизнь, их снарядили новой техникой, поэтому они максимально настроены на победу», - так за океаном прокомментировал эти преобразования в российских Вооружённых силах известный военный аналитик Скотт Риттер, бывший инспектором ООН по вооружениям.
Действительно: на бумаге боевые возможности 1-й ТА выглядят весьма внушительно. Казалось, ничто не мешает ударом этого могучего бронетанкового кулака откуда-нибудь из херсонских или запорожских степей мгновенно рассечь Украину надвое.
Но ничего подобного до сих пор не произошло. Даже несмотря на то, что в СВО гвардейцы-танкисты с самого первого дня этой битвы принимают живейшее участие. Правда, не в качестве всесокрушающего ударного кулака, а отдельными полками и батальонами - как и другие наши общевойсковые армии. Хотя это не означает, что в современных войнах время танковых войск истекло.
В декабре нынешнего года на странице в одной из соцсетей по этому поводу высказался известный военный эксперт Изборского клуба, в прошлом командир танкового полка, полковник Виктор Мураховский: «Анализ боевых действий войск, участвующих в специальной военной операции, показывает, что традиционные бронетанковые наступательные операции становятся все более уязвимыми перед дешевыми, повсеместно используемыми БЛА, точной и быстро наводимой артиллерией, сложными минными заграждениями, рассредоточенными противотанковыми группами, также оспариваемым превосходством в воздухе. Однако объявлять бронетехнику «мертвой» — значит путать доктринальный провал с платформенным. Устарела не платформа. А традиционный способ ее применения».
© РИА Новости Военнослужащий роты РЭБ 7-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады устанавливает оборудование. Это к тому, что не стоит торопиться стирать из названия 1-й гвардейской танковой армии слово «танковая», поскольку война так же диалектична и неисчерпаемая, как эпический электрон из ленинской работы «Материализм и эмпириокритицизм». Сегодня дроны охотятся за каждым танком, а завтра может случиться так, что средства РЭБ или другие умные «приблуды» будут в массовом порядке сводить с ума любые БПЛА, и их эра окончится. Да и танкостроители последнее слово ещё не сказали.
Полководцы, впрочем, тоже, на что прозрачно намекает полковник Виктор Мураховский. В 1916 году выход из тупика позиционной войны нашёл русский генерал Алексей Брусилов. Найдётся выход и из нынешнего доктринального провала.
Иначе просто не бывает.
