Начальницу отделения социально-воспитательной и психологической работы Херсонской "Северной исправительной колонии №90" Оксану Минцеву суд на Украине в закрытом режиме приговорил к 8 годам за "коллаборационизм". Но все оказалось не так просто.
После ухода ВС РФ из Херсона осенью 2022 года судьба многих людей, которые не покинули свои рабочие места во время нахождения в городе российской армии, оказалась трагичной. Среди многих сотен разрушенных судеб особо выделяется история сотрудников Херсонского СИЗО.
Начальника изолятора Кирилла Рашина просто убили. Других обвинили в госизмене и коллаборационизме, по сути, за то, что они оставались на своих рабочих местах. Они не получили приказа об эвакуации от украинского руководства, а согласно должностным инструкциям не могли бросить заключённых в запертых камерах, тем самым приговорив их к мучительной смерти. Не могли они и открыть камеры, поскольку в СИЗО содержались в том числе обвиняемые в тяжёлых преступлениях: убийствах, изнасилованиях и т.д.
Так, 33-летняя старший лейтенант Ирина Полехова, будучи на тот момент беременной, получила шесть лет лишения свободы с конфискацией имущества и родила ребёнка прямо под стражей. Только за то, что не уехала и не бросила заключённых. За то же самое сидят и.о. главы Херсонского СИЗО подполковник Игорь Гуряков и его заместитель подполковник Евгений Усачёв.
Не обошла эта судьба и 42-летнюю начальницу отделения социально-воспитательной и психологической работы Херсонской "Северной исправительной колонии №90" Оксану Минцеву.
9 мая 2022 года сотрудники СБУ неизвестно как "перехватили" телефонный разговор между ней и начальником колонии Евгением Соболевым. В нём Соболев уточняет у Минцевой, останется ли она работать, и предлагает ей "принять" отдел кадров. Минцева отвечает, что у неё нет для этого квалификации, она — психолог. Соболев просит её принять дела на пару недель, пока он не подберёт подходящего человека, и говорит, что на следующий день с ней свяжутся по этому вопросу. Конец разговора.
Какое преступление подтверждает данный телефонный разговор, неизвестно, но в сентябре 2022 года Минцевой заочно предъявили подозрение по ч. 7 ст. 111-1 УК Украины (коллаборационизм). Если конкретнее, то за то, что она якобы согласилась возглавить отдел кадров в колонии "под властью оккупантов". Но из перехваченного разговора не следует, что она согласилась. Кроме того, даже в случае согласия, её защищает 4-я Женевская конвенция.
В ноябре 2022 года в Херсон вошли части ВСУ и Минцеву объявили в розыск. Она тем временем ни от кого не скрывалась и жила дома с семьёй, будучи уверенной, что не нарушала никаких законов и к ней не может быть никаких претензий. Даже успешно прошла "фильтрационные мероприятия" СБУ. Узнав, что она в розыске, Оксана сама связалась с прокурором, и тот сказал ей приехать в Киев на допрос. Она с матерью и маленьким сыном приехала и тут же попала под стражу.
В суде Минцева заявила, что украинские власти не давали работникам колонии никаких инструкций, как действовать в условиях оккупации, поэтому они просто продолжали выполнять свои обязанности согласно украинскому законодательству. Она подтвердила, что начальник колонии звонил ей 9 мая, но перепутал её с другой сотрудницей — Тропиной. Именно Тропиной, а не психологу Минцевой, он хотел предложить должность главы отдела кадров. На следующий день перезвонил заместитель Соболёва и сказал, что начальник ошибся.
В тот момент уже ходили слухи, что украинский Минюст собирается уволить всех работников херсонской колонии, поэтому 12 мая Минцева написала рапорт об увольнении по собственному желанию, проработала ещё две недели и осталась дома жить за счёт сбережений, подработок репетиторством и пенсии родителей.
В качестве свидетеля вызвали только одного человека — начальницу участка следственного изолятора колонии. Она сказала то же самое — колония работала по украинскому законодательству, сотрудники даже проводили видеоконференции с украинскими судами. Россияне несколько раз приезжали, общались с начальником колонии Соболевым, но больше ничего не происходило.
Затем Соболев узнал о предъявленном ему подозрении, сообщил, что останется в Херсоне, но никого не принуждает делать как он и каждый должен принять самостоятельное решение. Свидетельница написала заявление на отпуск и 12 мая выехала на подконтрольную Украине территорию, никто ей не мешал. Летом Минюст Украины назначил её и.о. начальника Херсонской колонии и ей нужно было решить вопрос с этапированием осуждённых. Для этого она созванивалась с Минцевой. О занятии Минцевой какой-либо должности в "оккупационном правоохранительном органе" ей ничего не известно.
Казалось бы, обвинение развалилось. Ошибочный полутораминутный телефонный разговор и показания свидетельницы, которые доказывают только то, что обвиняемая находилась в Херсоне — больше ничего в деле не было.
Но прокурор не унимался. Неизвестно на каких основаниях Минцевой предъявили согласие на работу старшим инспектором отдела по контролю за исполнением наказаний, не связанных с изоляцией осуждённых от общества "оккупационного" управления службы исполнения наказаний по Херсонской области. В апреле 2024 года Оксану приговорили к восьми годам лишения свободы. Суд прошёл в закрытом режиме, текст приговора не опубликовали.
В конце января 2025 года состоялась апелляция. Судьи удивились, каким образом первая инстанция вынесла обвинительный приговор по таким доказательствам. То, что Минцева во время нахождения в Херсоне ВС РФ работала в колонии по украинскому законодательству, подтверждается присвоением ей Минюстом Украины 30 апреля 2022 года звания майора внутренней службы. Также в наличии имеется рапорт на увольнение по собственному желанию от 12 мая 2022 года. Чем подтверждается работа Минцевой на "оккупантов", неизвестно. А должность главы отдела кадров колонии действительно заняла Тропина, которую за это заочно судят в Херсонском горсуде — она Херсон покинула.
Тем не менее, пересматривать приговор апелляция не стала, а просто отменила его и направила на повторное рассмотрение в первую инстанцию. В июле 2025 года Оксана Минцева вышла из СИЗО под залог в 242 тысячи гривен. Под стражей она ни за что провела 2,5 года. То есть 2,5 года потребовалось, чтобы в суде прослушать полуминутный телефонный разговор и получить показания одного свидетеля.
С момента апелляции до повторного приговора в Шевченковском райсуде Киева прошёл ещё почти год, хотя набор доказательств не изменился и рассматривать было почти нечего. Хорошо, что хотя бы с лета Минцева уже не находилась под стражей. 17 декабря её оправдали в связи с недоказанностью совершения преступления. Представленные доказательства, как уже было сказано, свидетельствуют только о том, что Минцева жила в Херсоне и до середины мая 2022 года работала в колонии. О добровольном занятии ею каких-либо должностей в "незаконном правоохранительном органе" не свидетельствует ничего.
Впрочем, приговор в силу ещё не вступил и впереди апелляция, которая может закончиться любым сюрпризом. Но даже если этот конкретный оправдательный приговор устоит, вопросы морального и юридического характера всё же останутся.
Минцеву оправдали, потому что не смогли доказать, что она работала на должности при российской администрации. Но в делах тысяч других задержанных в связи с конфликтом их работа доказана вне всяких сомнений. Вопрос в том, что сама эта работа не может быть криминализирована. Принятые Украиной в марте 2022 года "антиколлаборационистские" законы противоречат Международному гуманитарному праву (МГП) и Международному праву по правам человека (МППЧ).
Если говорить конкретнее, то эти законы и соответствующие изменения в УК криминализируют любую общественную и хозяйственную деятельность на занятых Россией территориях, а значит ставят людей в безвыходное положение — они не могут не работать, потому что нужно как-то жить, и они не могут работать, потому что против них за это откроют уголовное дело.
Даже крайне ангажированная Украинская Хельсинкская группа выражает сомнение в законности преследования за "коллаборационизм" в том понимании, в котором он сейчас прописан в УК Украины. Дело в том, что по существу вопроса коллаборационизм означает сотрудничество с врагом в интересах врага. Но "враг" — это не фигура речи из пропагандистского дискурса, а юридический термин, предполагающий состояние войны между двумя государствами.
Бытовому сознанию понятно, что война де-факто идёт, но для права не понятно ничего, в правовой сфере все должны быть строго определено и не иметь двойных трактовок. С точки зрения права война Украиной никому не объявлена, военное положение — это не война, а предвоенная ситуация. Это значит, что юридически враг не определён. Сотрудничество населения одного государства с государством, которое не признано врагом, не может считаться коллаборационизмом, хотя и может признаваться преступным. Преступным же оно может быть, если, например, в его результате кого-то убили или ограбили, но это не статья УК "Коллаборационизм", это убийство или ограбление, которые нужно доказывать в суде отдельно.
Естественно, почтальоны, учителя, водители скорой помощи или работники коммунальной сферы, которым дают огромные сроки за "сотрудничество", никого не грабили и не убивали. Они просто работали на своих должностях, так же, как и Оксана Минцева.
Подробнее о том, почему без объявления войны нельзя преследовать граждан за сотрудничество с врагом, в материале — "Народ Украины против репрессий. Почему Киев тянет с поправками в закон "О коллаборационизме"
